Но если попытаться хоть как-то сейчас объяснить… Вот я, например, сам себе не нравлюсь. Ни внутренне, ни внешне. Во мне очень много "черноты и дрожи", много раздраженья, Настасьи Филипповны много, да и прочего говна - предостаточно.

Но мне ВСЕГДА казалось, что себя надо взнуздывать. Брать под устцы. Очищать.

очищаешь себя, очищаешь,
думаешь, что становишься новым,
смотришь: ты был таким же,
просто не знал об этом.

Но, в конце концов, есть же у каждого из нас свое внутреннее представление о самих себе, которое нам нравится. Это и есть надо ядро, наше кащеево яйцо, наш собственный внутренний положительный герой.
Как правило, он совершенно невостребован окружающим нас миром (только в любви нас по-настоящему хорошо видно). Более того: не только не востребован, но мир и жизнь просто мешают нам этот наш душевный позитив проявить.

Мы очень завистливы, мы сильно чувствуем личную ущербность, нас очень часто обижают.
Но когда все это - вышеперечисленное происходит - многие люди почему-то не хотят быть справедливыми к самим себе. Они начинают сильно себя жалеть, злиться на других, а следовательно становиться еще более завистливыми, еще более ущербными и еще более обиженными. И ЭТО может продолжаться бесконечно. Посмотрите вокруг - сколько воспаленных, НЕОБРАТИМО воспаленных самолюбий, сколько истеричных жизней, сколько принципиального нежелания узнать и признать правду о себе.

Вот именно это ОСОЗНАНИЕ ПРАВДЫ ПРО СЕБЯ (как бы она ни была неудобна) - это и есть твой внутренний положительный герой. Плюс попытка понять, в чем ты виноват перед людьми, а не они - перед тобой.

Вот вы знаете (пример, конечно, неудачный), но в 98 году я писал цикл и у меня был очень плохой период. У меня еще тогда были иллюзии по поводу самого себя, литературной среды, свое места там и так далее и тому подобное. НО САМОЕ ГЛАВНОЕ, что мне было просто очень плохо. И в конце цикла у меня должен был быть стишок, который почему-то никак не получался.

Вообще-то я уже об этом говорил,
но мне, и правда, было неприятно,
что вы тогда не помогли,
мне выбраться из этой тьмы,

- писал я, а дальше все стопорилось. Злобы было много, претензий к людям еще больше, и главное, оснований и для злобы, и для претензий - тоже много и ВСЕ ОБОСНОВАНЫ. Но не получается - и все. И вдруг я подумал: ну, почему же я так несправедлив. Да, мне никто не помог за все эти чудовищные недели выбраться из тьмы. Но ВЕДЬ Я за те же самые чудовищные недели ТОЖЕ НИКОМУ НЕ ПОМОГ. Хотя, возможно, кому-то нужна моя помощь. Так что же теперь сетовать, впадать в отчаяние и беситься. Вот, кажется, такая немудрящая мысль. Даже пошлая. А все вдруг получилось.

Вообще-то я уже об этом говорил,
но мне, и правда, было неприятно,
что вы тогда не помогли,
мне выбраться из этой тьмы
(а я ведь там лежал
здоровый и опрятный),
но ведь и вы боялись темноты.
А значит, это выше наших сил.
Но я об этом тоже говорил.

<Все свободны>

Единственное, что я знаю точно - это то, что надо жить ТОЛЬКО СВОЮ ЖИЗНЬ. И поэтому никогда не верил, что КТО-ТО будет со мной навсегда. (Хотя часто этого хотел).

Но в конце концов, почему люди относятся к своей жизни, как к накоплениям в пенсионном фонде. Можно прожить потрясающие счастливые десять лет с одним человеком, а потом еще три года мучительной, но тоже счастливой любви через время и расстояния (встречаясь раз в год) с другим. А в результате всего сдохнуть в окружении социальных работников и водопроводчика, которым ты отписал свою квартиру - за предсмертное ухаживание за тобой. Или еще как-то: среди детей и собак. КАКАЯ РАЗНИЦА?

Ведь смысл жизни - не в антураже предсмертной икоты ("Всякая жизнь может закончиться у разбитого корыта".- Лидия Гинзбург). А в самой жизни. Меня, например, вообще мало интересует прошлое и далекое будущее. Меня интересует только настоящее и то будущее, на которое это настоящее может скоро повлиять.

Человек ищет счастья. Только счастье так пронзительно и в своей сути так трагично, что когда человек его испытывает, он начинает крутиться, как Шарик, которому на шею привязали гремящую консервную банку, чтоб только это счастье с себя скинуть. Потому что счастье ВСЕМ ВИДНО (а значит позорно), потому что оно очень громкое, непривычное (а значит, мешает спать, точнее: даже лежать мешает) и так далее, со всеми подробностями и остановками.

Но это ведь не отменяет того, что БЕЗ счастья человек тоже не может жить. А так как чаще всего счастье приходит в любви, разве правильно было бы им поступиться. Именно потому, что когда ты испытываешь счастье, ТЫ И ЖИВЕШЬ СВОЮ НАСТОЯЩУЮ ЖИЗНЬ. Круг замкнулся.
Надеюсь, Вы удовлетворены?

На мой взгляд, все это несколько устарело. Но что-то в делении обыкновенной человеческой жизни на три этапа ЕСТЬ.

Я бы только стал говорить о другом, напрямую не связанном с семейной жизнью.

На мой взгляд основной проблемой любой маеты ( а что как не маета заставляет нас менять свое существование, а значит, и привязанности, и браки) является то, что твоя жизнь опережает твои же собственные представления, привычки и установки.

Нам эти привычки навязала культура, воспитание (в том числе и советское, а еще лучше сказать: воспитание 20 века), традиция. Если угодно та же литература. Но все уже слишком изменилось в нас, и мы люди (как ни крути)именно переломного времени. И прежний привычный мир (нам, нам привычный мир!)уже не поспевает за нами сегодняшними. От этого мы и пребываем в растерянности.

Понимаете, сейчас происходит какая-то повсеместная революция. На всех уровнях. На уровне онтологии.На уровне психологии. Даже на уровне физиологии. Просто задумайтесь: мы все (люди сегоднящнего времени) очень долго живем. И очень долго остаемся молодыми. Я сейчас в 30 лет, это не то, что мой папа в 30. И уж точно не то, что мой дедушка. Это не пошлые размышления о прогрессе. Это вообще не ПРОГРЕСС, это наоборот какое-то трагическое убыстрение. Возможно, оно приведет к катастрофе. Возможно, именно ЭТО ВСЕ и приближает тот судный день, о котором некоторые так любят поговорить. Но это убыстрение - факт. Почему так произошло, я не знаю. Я знаю только, что нам дано (даже если мы этого не хотим) по меньшей мере три жизни. А мы по традиции пытаемся прожить только одну.

Но так не получается. Есть в нас что-то более сильное, чем доводы нашего рассудка и уважения к традиции. Хрясь!(как говорила Гурченко в фильме «Любовь и голуби»). И наша жизнь меняется. А от нас уже ничего не зависит, и мы ВЫНУЖДЕНЫ этому изменению подчиниться. А на бытовом, житейском уровне это уже проявляется в разрывах, в разводах, в новых привязанностях (иногда координальных, самых неожиданных и как будто недопустимых). Но дело-то не в них.

В этом смысле могу пожелать им только удачи.